За книгу «Зама» 1956 года Антонио Ди Бенедетто получил титул одного из новых классиков латиноамериканской литературы. Лукресия Мартель, режиссёр из Аргентины, экранизировала произведение.
XVI международный фестиваль
кинематографических дебютов «Дух огня»
Зама / Zama (2017, Аргентина, Испания, Франция, Нидерланды, США, Бразилия, Мексика, Португалия, Ливан, Швейцария)
Режиссёр: Лукресия Мартель
Мировая премьера: 74-й Венецианский кинофестиваль / 74th Venice International Film Festival (2017)
Офицер на службе испанской короны Дон Диего Зама исполняет подобающие его чину обязанности в Асунсьоне. Колониальное поселение в XVIII веке представляет собой загнивающую деревню без прошлого и будущего. Истосковавшись по семье, Зама надеется получить повышение и перевестись в Буэнос-Айрес. У судьбы на него свои планы, так что карьерный рост вместе с переездом переносится на неопределённый срок. Ощущаемый экзистенциальный парадокс будет по капле вытягивать из маленького человека жизнь.
Годами ожидая от короля разрешения на смену места службы, он незаметно для себя тонет в пучине увядания. Сначала сопротивляясь, а затем покорившись мелким страстям, которые откусывают от его шагреневого лоскута по кусочку, бессмысленно и без удовольствия тратит жизнь. С пониманием, что существует и другой мир, Зама продолжает отсылать государю прошения, но ответ ему так и не приходит. Полковнику никто не пишет. Несмотря на разочарование, протагонист продолжает верить и мечтательно простирать взор над унылой рябью с застывшим узором облаков.
Предместья столицы Парагвая эпохи парусного мореходства Лукресия Мартель наполняет причудливыми персонажами. И хоть ни одно из побочных лиц не занимает продолжительного отрезка сюжета, даже вскользь им удаётся изобразить убогое захолустье. Рабы с дикарским видом, но с атрибутами пажа, голые и в ливрейном камзоле. У их ног в грязи и болотистых зарослях копошатся аборигены. Бюрократическая волокита сковала знать прозябанием в мелкосортном разврате и безумии. Любая попытка вырваться из этой трясины наказывается властью. Здесь животные стали людьми, а люди — животными. Эта субстанция как волна то подбрасывает Заму, подбадривая его не отчаиваться и снова просить короля, то проглатывают, чтобы смешать с мутной пеной и илом, а затем выбросит на берег и оставит задыхаться. Это всё те же средневековые люди под контролем баронов и Серых из «Трудно быть богом», то, что они пережили ренессанс — исключительно заслуга незримого господина Кламма и «Замка», который существует где-нибудь там далеко.
Само время застыло, обратив экзистенциальную тоску в консервы долгого хранения. Здесь единой массой смешались смерть и эйфория. Лихорадка и разбойники — не самые страшные враги, с ними ещё можно справиться. Больнее ощутить, что надежда не только благоприятна для жизни, но и губительна для неё. Самая острая боль — боль сломленного человека. «Я подарю тебе то, чего никто не дал мне: я разрушу твои надежды». Поток рыб плывёт посередине реки. Тех, кому правила не нравятся, игра не щадит. Эта невероятно угнетающая мысль контрастирует с поразительной красоты картинкой и противоречащей её настроению музыкой. Гавайские пляжные мотивы следом за переборами в романтике Карибских островов и красивейшая природа в схватке с наступающими на первобытность дикого мира усадьбами.
Мартель потратила на производство картины более десяти лет. Склеивая отрезки, снятые в разные годы, она на особом эстетическом уровне соединяет давящий абсурд Кафки и магический реализм, который буквально сросся с культурой Латинской Америки. Едва уловимый налёт потустороннего в тихих суеверных перешёптываниях и многозначительных фразах окружающих как будто маятник, качающийся чтобы погрузить зрителя в особый транс, где очертания между реальностью и иллюзией размываются. И в каждую секунду эта реальность готова разбиться, чтобы напомнить, что жизнь есть сон. Это и прекрасно, и страшно.
Вердикт
Невероятно кинематографичная и снятая со вкусом экранизация, в которой в равной степени восторга заслуживают и задумка, и воплощение.
8/10
Александр Лавренов
